СМЕРТЬ

окончательная остановка жизни. Похоже, что вся философия — это не что иное, как, говоря словами Бориса Пастернака, огромное усилие по преодолению проблемы смерти и судьбы. Что представляет собой идея смерти?

Чувство смерти. Если природа не наделила человека инстинктом, предупреждающим его о точной дате и часе смерти, то это потому, говорит Бергсон в работе «Два источника морали и религии», что он повлек бы за собой чувство полной подавленности, способное уничтожить волю к действию и даже элементарное желание жить. Итак, природа не наделила нас инстинктом, позволяющим точно угадать момент наступления смерти. Из этого следует, что идея смерти не предстает перед человеком как точная идея, но как неопределенное чувство «тоски»: нельзя даже сказать, чтобы это был «страх» смерти, поскольку страх относится к определенному объекту (мы боимся чего-то: льва, например, и т.д.); тоска, же, наоборот, не вызывает в памяти какой-либо определенный объект, но скорее неопределенное и тайное присутствие, постоянную возможность, признаками которой будут болезни, внешние опасности, усталость и общее расстройство организма. В действительности, с психологической точки зрения, наличие у нас идеи смерти является лишь знаком и доказательством умственной работы. Как правило, она неразрывно связана со скукой бездействия, но, поскольку сама эта скука является отправной точкой рефлексии, все мыслители естественным образом приходят к тому, что связывают идею (или тоску) смерти с работой рефлексии. Современные мыслители (Ясперс, Хайдеггер, вслед, за Гегелем) ввели различие между органической жизнью и человеческим существованием и определили существование как жизнь плюс сознание смерти. Только человеку — в отличие от животных — знаком страх смерти. В развитии личности страх смерти появляется (к 15 годам у мальчиков) вместе с возникновением самосознания. Обычно человек лихорадочно погружается в деятельность, чтобы избежать преследующих его мыслей о смерти, но зато эти мысли неотделимы от философской рефлексии (Платон, Гегель, Хайдеггер). Что мы можем думать о смерти? Почти все мировые религии  представляют нам смерть как момент Страшного Суда. Некоторые страницы Апокалипсиса уточняют, что этот суд сможет иметь место лишь в конце времен, в тот момент, когда уже можно будет определить последние результаты человеческих действий в мире, которые обычно ускользают из нашего поля зрения и всегда меняются. В христианской религии смерть тела истолковывается как момент возрождения духа в Боге. Различают два типа бессмертия: бессмертие индивидуальной души (Платон, христианское учение) и бессмертие, при котором индивидуальная душа превращается в универсальную всеобщность (безличное бессмертие, на котором настаивал Спиноза). Но в действительности нам стоит вслед за Сократом признать, что мы не можем помыслить о смерти ничего конкретного. «Пока мы есть, ее нет, а когда она приходит, то нас уже нет». Реакция на чувство смерти. Чувство конечности нашей индивидуальной жизни вызывает естественную реакцию: индивид хочет продолжить себя за ее пределами. Потребность иметь детей отвечает этой «жажде вечности» (заголовок произведения Алкье. Индивид умирает, но его род продолжается (именно в этом смысле, по Марксу, «смерть появляется как жестокая победа рода над индивидом»). Жажда вечности может проявиться в историческом творчестве: культурном, художественном, политическом. Творчество обеспечивает посмертную жизнь индивида, а история — страшный суд,  который позволяет вечно жить героям и погребает в забвении тех, кто ничего не сделал в своей жизни. (Подобная религия истории лежит в основе философии истории Гегеля: Weltgeschichte ist Weltgerichte, «история мира — это суд мира».)

Однако при здравом размышлении мы увидим, что человечество, появившееся на свет несколько тысяч лет назад, смертно: это определение жизни. Человеческий род и его история также конечны; существует предыстория, будет и постисторическое время. Смерть, как и жизнь индивида, принимают тогда абсолютное значение: для человека не существует жизненной реальности за пределами настоящей жизни. Именно поэтому философы, мыслившие радикальным образом (Платон, Спиноза, Лейбниц, Фихте, Гегель), считали, что предназначение человека может заключаться лишь в полном присутствии его «Я» в жизни, в максимальной активности. Эта воля жить полноценно, которая является реакцией на чувство смерти, может выражаться, как это показал Камю, в неумеренном желании «наслаждаться» жизнью. Но чувственные наслаждения не удовлетворяют всего человека в его целостности. Большинство философов признает, что такое полное присутствие человека -— не только физическое, но и умственное — в себе самом может совершиться лишь в интеллектуальном труде, духовном творчестве, в самой философской рефлексии (Спиноза, Фихте, Гегель).

Нам остается, следовательно, полноценно прожить свою жизнь, максимально действовать на том пути, куда нас поместили наша воля и обстоятельства, заниматься собственным творчеством и трудом, потому что по ту сторону индивидуального существования, сиюминутных решений, эффективного действия или момента духовного творчества существует лишь проблематичная история и в том, что касается смерти, непостижимое небытие.